Инвестиции Schneider Electric в российские проекты составили за прошедший год 1 млрд евро. В этом плане важна роль Научно-исследовательского центра в Иннополисе: «Привлекаем в проект только локальный персонал в целях совместной работы со всеми ведущими российскими нефтегазовыми компаниями», Борис Муратов, заместитель генерального директора компании в России и СНГ.

 

Уже более 10 лет компания Emerson последовательно проводит стратегию локализации бизнеса в России. Основные направления включают постоянное расширение производства, сотрудничество с местными поставщиками, исследования и разработки продуктов в России, специальные решения и опции для климатических условий Крайнего Севера, работу инженерного центра и др.

      

Проектный подход к работе с WIKA — выбор наилучшего в своем классе инструмента для конкретного применения. В течение последних нескольких лет компания ВСП развивает сотрудничество с немецкой компанией WIKA, производителем широкого спектра измерительной аппаратуры и инструментальной арматуры. После запуска в московском индустриальном парке «Индиго» новых высокотехнологичных линий удельный вес российского производства на предприятии составил более 50%. Здесь будут выпускаться манометры из хром-никелированной стали, новые типы термометров сопротивления и термопар, мембранные разделители сред и другие высокоточные измерительные приборы. В перспективе компания WIKA планирует достичь глубины локализации по отдельным группам приборов до 70-80%.

В обзоре RUPEC («Импортозамещение в химии: общие принципы», ноябрь 2017г., rupec.ru) на конкретном примере демонстрируются критерии, позволяющие определить, что нужно замещать, что можно замещать, и что заместить пока в принципе не удастся.

 

(Далее некоторые выдержки из обзора).

Для того, чтобы продемонстрировать сложность и комплексный характер импортозамещения можно рассмотреть пример эффекта валютного шока в нефтехимической отрасли.

 

Рассмотрим некую технологически возможную связную производственную цепочку, вдоль которой условное сырье (самое простое) путем серии переделов превращается в условный продукт, который и потребляется условным конечным потребителем. То есть вдоль по цепочке нарастают глубина переработки сырья, сложность продуктов и их рыночная стоимость.

Первым «демпфером» роста рублевых цен становится маржа переработчиков: при росте цены выше уровня рентабельности с поправкой на структуру издержек и без трансляции возросшей себестоимости в цену продукции продолжение деятельности с использованием такого импортного сырья начинает приносить убыток, то есть лишается экономической логики. Таким образом, именно операционную маржу (отношение валовой прибыли к выручке) можно считать параметром, соотносимым с размером валютного шока.

 

Можно принять, что на каждом переделе (см. Рисунок 1) ценообразование происходит по принципу «себестоимость плюс прочие расходы и прибыль». При этом сама себестоимость состоит из затрат на сырье, которые могут включать стоимость импортного сырья и прочих компонентов, номинированных в рублях и не подверженных, таким образом, валютному шоку.

 

Представим теперь, что такая цепочка в национальной отрасли отсутствует, то есть готовый продукт конечным потребителем импортируется. Понятно, что при валютном шоке, скажем, двукратном, рублевая цена готового продукта для конечного потребителя вырастет также двукратно. В подавляющем большинстве случаев это означает отказ от импорта: то есть складываются предпосылки для импортозамещения переделов-предшественников.

 

Далее, предположим, что в отрасли присутствуют два последних фрагмента цепочки — второй передел, первый передел (см. Рис. 1) — и конечный продукт. То есть теперь импортируется не конечный продукт, а второй предшественник.

Какой должна быть доля сырья в структуре себестоимости, чтобы случившийся валютный шок «затух» в приведенной короткой цепочке?

Можно принять, что критерием «затухания» волны шока по цепочке будет рост цены конечного продукта на

величину не более 10%, поскольку эта цифра примерно соответствует средней рентабельности в обрабатывающих отраслях (для модели b2b). То есть при итоговом эффекте шока не выше 10% конечный потребитель может за счет собственной прибыли полностью его погасить, не транслируя шок далее уже своему потребителю (скажем, населению).

 

В полносвязной цепочке эту логику затухающей «волны» валютного шока в ценах сырья можно проиллюстрировать более наглядно.

Предположим, что существуют две производственные цепочки, причем в одной из них доля сырья в цене предложения составляет 40% (для всех переделов), а во второй — 60%. В случае если валютный шок выражен просто двукратным увеличением рублевой стоимости сырья на соответствующем переделе, зависимость удорожания конечного продукта от уровня передела, который сырье импортирует (и первым принимает тем самым валютный шок), можно проиллюстрировать следующим образом (см. Рисунок 2).

Как следует из примера, при доле стоимости сырья в цене предложения каждого предшественника в 40% влияние валютного шока на цену конечного продукта можно считать незначительным уже для двух-трех переделов.

 

 

Такая зависимость характерна для высокотехнологичных производств, где доля сырьевого компонента незначительна (при условии независимости от импорта прочих компонентов себестоимости, что в общем случае, конечно, не всегда верно). Если же доля сырья в себестоимости высока, то для минимизации влияния валютного шока необходимо существование цельной цепочки из четырех и более переделов.

 

Если говорить о химии и нефтехимии, то речь идет о том, что реализация импортозамещения должна строиться почти исключительно на развитии и «достраивании» тех цепочек, которые обеспечены сырьем уже сейчас — тогда новые производства не будут вынуждены его импортировать, либо же импортировать более или менее близких предшественников.

 

Сама промышленная политика в области импортозамещения должна начинаться с анализа потребностей конечных отраслей в тех или иных химических продуктах, «комплектности» ведущих к ним производственных цепочек и далее анализу инвестиционных перспектив проектов «достраивания» существующих заделов или же монетизации имеющегося в доступе сырья в самых низких переделах.

 

 

 

«СИБУР Биаксплен» — дочерняя компания холдинга СИБУР, является ведущим производителем биаксиально-ориентированных пленок (БОПП) в России с производственными площадками в пяти регионах совокупной мощностью по производству БОПП-пленок свыше 180 тыс. тонн в год. Компания активно развивает экспортные поставки пленок на рынки стран ЕС.

СИБУР использует преимущества долгосрочного роста российского рынка потребления полиолефинов и значительного потенциала его увеличения: уровень потребления полиолефинов и пластиков в России остается значительно ниже среднемировых значений. Более того, запуск новых мощностей позволяет активнее замещать импортируемую продукцию.

 

Стратегическим обоснованием развития производства БОПП-пленок, начатого СИБУРом несколько лет назад, стала необходимость создания ведущего отечественного производителя, способного предложить новые решения недостаточно развитому отечественному рынку упаковки и одновременно повысить объем потребления полимеров в стране.

 

 

 

 

Импортные упаковочные материалы, в том числе БОПП-пленка, оказывают определенное влияние на конечную стоимость продукции. Производство БОПП считается безопасным, материал чисто и легко обрабатывается. В то же время, производственные процессы достаточно энергоемкие, поэтому эффективное управление электроэнергией как один из факторов ценообразования имеет большое значение.

 

На многих производственных площадках холдинга СИБУР применяют оборудование управления мощностью компании Eurotherm by Schneider Electric. Повышение эффективности и экономия на энергозатратах — реальная отдача, которую получает пользователь.

Сочетание надежности, безопасности и простоты эксплуатации позволяет утверждать, что устройства Eurotherm, применяемые в технологических процессах, предлагают наилучшее на рынке соотношение «эффективность / цена» в своем классе.

В контексте импортозамещения никто не отменял экономическую логику, базирующуюся на анализе и сопоставлении ожидаемых уровней качественной и количественной конкурентоспособности.

 

«Уралмаш НГО Холдинг» весной 2015 года подписал контракт с «Роснефтью» на поставку 13 буровых установок типа БУ 5000/320 ЭК-БМЧ для кустового бурения скважин условной глубиной 5 тыс. м. Эти буровые — современные, полностью удовлетворяют всем требованиям заказчиков. Технологическая база холдинга позволяет создавать оборудование самого высокого качества.

 

 

 

Предложения для нефтегазовой отрасли основаны на том, что операторам необходимо контролировать и управлять технологическим процессом с учетом жестких требований регуляторов и действующих стандартов.

 

Сотрудник ВСП был приглашен на одну из буровых установок компании Газпром-Бурение в Новом Уренгое, на объектах которой применяются решения по визуализации технологических решений Gecma (Eaton Electric, ранее MTL Instruments). Задача заключалась в предметном обследовании «на месте» установки, на которой применяется поставленное ВСП оборудование, и формулировке возможных предложений для заказчика, которые должны способствовать оптимизации эксплуатационных показателей оборудования.

 

Работа ВСП с УралМаш началась в 2011 году, когда промышленные компьютеры Gecma были выбраны заказчиком для комплектации буровых установок. Промышленные компьютеры используются на буровых установках типа 5000/320 ЭК-БМЧ и 6000/400 ЭК-БМЧ. Оборудование устанавливается в пульте бурильщика и предназначено для оперативного управления процессом бурения.

Именно ПК Explorer был выбран для эксплуатации на инновационных буровых установках проекта «Уралмаш 6000/400 ЭК-БМЧ «Арктика» для бурения в условиях Крайнего Севера.

Буровая установка Уралмаш 6000/400 ЭК-БМЧ «Арктика» — инновационная разработка, не имеющая аналогов в мире. Установка оборудована новейшими системами контроля и управления процессом бурения. Установка полностью укрыта от кронблока до приемного моста, имеет систему комбинированного обогрева, что позволяет осуществлять ее непрерывную эксплуатацию при любых метеоусловиях в арктическом регионе.